«Если надо — пойдем и на Москву»
Как, победив в первой чеченской войне, лидеры сепаратистов стали непримиримыми врагами
«Коммерсантъ» от 21.08.2021, 15:57
31 августа 1996 года в Хасавюрте, дагестанском райцентре на границе с Чечней, секретарем Совета безопасности РФ Александром Лебедем и начальником штаба чеченских боевиков Асланом Масхадовым было подписано соглашение, положившее конец первой чеченской войне. В последующие три года террористы делили власть и в итоге потерпели поражение, вспоминает корреспондент “Ъ” Муса Мурадов.
«Ты мне предлагаешь разбойничать?!»
В январе 1997 года, будучи сотрудником местной газеты, я пришел на интервью к кандидату на выборах президента Ичкерии известному террористу Шамилю Басаеву.
На месте Грозного — руины. Вольготно ведут себя бандиты любых мастей. Практически каждый день пропадают люди. Бороться с преступниками некому. Одна власть ушла, другая так и не установилась.
Басаев обещает, что, возглавив республику, легко наведет порядок. Я спрашиваю, что мешает ему взяться за это немедленно:
— У тебя сила. В твоем подчинении сотни хорошо вооруженных бойцов, которые в состоянии справиться с кем угодно. Почему бы тебе уже сейчас не начать эту борьбу?
Басаев, до того спокойно беседовавший со мной, угрожающе привстал и заорал:
— Ты мне предлагаешь разбойничать?! Я должен официально получит власть, чтобы применять силу! Я чту закон. Хотел бы я знать, за кого ты меня принимаешь!
Басаев проиграл выборы Масхадову. Многие были уверенны, что на результат голосования повлияла появившаяся в разгар предвыборной кампании запись убийства Амира Загаева, бывшего преподавателя Грозненского педагогического института.
Загаев весной 1995 года стал главой администрации Веденского района. Через несколько месяцев он был убит. Расправой руководил лично Басаев. Перед тем как отдать приказ о расстреле, он устроил чиновнику допрос:
— Ты осознаешь свою вину перед чеченским народом?
— В чем? — спокойно спросил Амир Загаев.
— В том, что в Чечню вошли российские войска, и погибли тысячи чеченцев.
— Это еще вопрос, кто из нас спровоцировал ввод войск. Я, наоборот, пытался уберечь своих сограждан от насилия.
— Кто же, по-твоему, виноват в том, что произошла война?
— Аллах это хорошо знает.
Не добившись покаяния, Басаев зачитал написанный тут же на месте приговор «военно-полевого суда центрального фронта». Пленника со связанными за спиной руками поставили у дерева. Четверо автоматчиков по команде своего главаря открыли огонь.
Расправа над чеченцем, да еще и односельчанином, сильно снизила популярность Басаева. Пришлось публично оправдываться. Мол, существовал приказ верховного главнокомандующего Джохара Дудаева о физическом устранении предателей, а он, Басаев, был всего лишь исполнителем.
Это объяснение повлиять на мнение чеченцев не могло.
«У нас не президент, а чучело»
Разрушенный после войны Грозный, 1995 год
Фото: Геннадий Хамельянин, Коммерсантъ
Проиграв выборы, Басаев получил от бывшего соперника Масхадова пост вице-премьера. Полевой командир как хотел рулил остатками экономики Чечни. Министром топливной промышленности стал его брат Ширвани, также известный террорист. Семья делала бизнес на нефтепродуктах.
И продолжала критиковать Масхадова, обвиняя его прежде всего в лояльности России. Сторонники президента пытались защитить своего лидера.
— Ты позволяешь себе нападки на президента Масхадова за то, что он якобы заигрывает с Москвой,— сказал как-то спикер парламента Руслан Алихаджиев, обращаясь к Шамилю Басаеву,— а сам-то у Бориса Березовского (в то время заместитель секретаря Совета безопасности РФ.— “Ъ”) полтора миллиона долларов взял!
— Ну взял, и что дальше? — не смутился вице-премьер.
— А за что он тебе их дал? Миллионы просто так не дают.
— Вам-то какое дело? Возьмите и вы, если вам дадут,— парировал Басаев.
Затем он в деталях описал, как распорядился деньгами от Березовского: половину отдал на восстановление цементного завода, а на остальные купил в Азербайджане бензин и перепродал его. «На этой сделке я заработал полмиллиона долларов»,— с гордостью сообщил «чиновник».
В ходе последующей дискуссии Басаев пояснил, почему так можно делать: «У нас не президент, а чучело».
В связях с Москвой Масхадова стали упрекать, когда он в 1998 году во Владикавказе встретился с тогдашним премьером России Евгением Примаковым. После этой встречи был издан указ о роспуске не входящих в официальные силовые структуры вооруженных формирований. Такие отряды после войны остались у каждого видного полевого командира.
Чем вторая чеченская война отличалась от первой
Исполнять этот указ никто не собирался. Более того, даже так официальные отряды больше были похожи на банды.
Показателен диалог с одного из «правительственных совещаний». Беседовали потерявший власть после выборов и. о. президента Ичкерии Зелимхан Яндарбиев и получивший пост вице-президента Ваха Арсанов. Первый обвинял второго в том, что его люди похищают иностранцев ради выкупа.
«Да, эти иностранцы у меня,— неожиданно признался Арсанов. И добавил, обращаясь лично к Яндарбиеву: — А ты попробуй-ка забери их у меня!»
Председательствующий президент вмешиваться в спор не стал.
«Война не закончена, не надо забывать»
Полевой командир Шамиль Басаев отвечает на вопросы журналистов во время пресс-конференции в захваченной его боевиками больнице, 1995 год
Фото: Эдди Опп, Коммерсантъ
С появлением разногласий усилилась борьба за СМИ. В середине 1998 года масхадовцы сменили руководство телевидения. «Оппозиционеры» типа Шамиля Басаева, Салмана Радуева и Мовлади Удугова в эфире национальной телекомпании стали появляться все реже. Зато активно стала освещаться деятельность президента.
Оставаться в тени полевые командиры не собирались. Однажды Радуев попытался силой прорваться в эфир. Он приехал в студию с вооруженной группой и потребовал немедленно предоставить ему возможность обратиться к народу.
Каким был Грозный после ухода боевиков
Получив отказ, Радуев обезоружил охрану телевидения и заставил операторов включить камеры. Но тут подоспела спецгруппа во главе с руководителем масхадовской спецслужбы Лечей Хултыговым. В стычке погибли Хултыгов и заместитель Радуева Ахмед Джафаров. Радуевцы отступили, не получив эфира.
Вскоре противники президента учредили собственную телекомпанию под названием «Кавказ». По техническим возможностям она заметно превосходила государственную компанию «Ичкерия».
Самого большого накала информационная война достигла летом 1999 года, когда басаевцы пошли на Дагестан. Журналисты «Кавказа» ежедневно передавали репортажи о сражениях «великого джихада». В эфире «Ичкерии» боевиков Басаева и Хаттаба называли провокаторами.
«Нет, чеченцы в Дагестане не воюют»,— заверял в интервью тогдашний министр обороны Ичкерии, а ныне депутат парламента Чечни Магомед Хамбиев. Когда журналист возразил, приведя в пример Басаева, министр заметил: «Шамиль этнический аварец, в Дагестан он отправился по зову крови».
На следующий день в эфире «Кавказа» Басаев дал гневную отповедь Хамбиеву: «В Дагестан мы пошли на выручку братьям. Если надо — пойдем и на Москву. Война не закончена, не надо забывать».
Телевизионная война между масхадовцами и басаевцами закончилась в сентябре 1999 года, когда федеральная авиация разбомбила грозненскую телевышку.
«Пролить малую кровь, чтобы не было большой»
Впрочем, окончательный раскол между лидерами сепаратистов произошел раньше нападения на Дагестан.
В феврале 1999 года Масхадов, желая доказать преданность ценностям ислама, объявил в республике шариатское правление. Это означало, что парламент лишался законодательных прав, передав их исламскому Совету (Шуре) влиятельных религиозных деятелей и полевых командиров.
Но Басаев отказался входить в масхадовскую Шуру. Он сформировал собственную и объявил себя амиром.
Масхадову было предложено немедленно покинуть президентский офис: «При шариатском правлении не может быть президента».
Масхадов отказался, и Басаев подал на него в шариатский суд. Обвинение было серьезным — узурпация власти, предание интересов независимости Ичкерии.
Сторонники президента были готовы ответить силой и покончить с набиравшими влияние ваххабитами. К этому призывали и участники собравшегося в Грозном многотысячного митинга. Но до масштабных столкновений не дошло.
— Я не хочу проливать чеченскую кровь,— сказал Масхадов сторонникам.
— Лучше сейчас пролить малую кровь и навести порядок, чтобы потом избежать большой крови,— не соглашались противники ваххабитов.
После этого случая пожалевших о том, что на выборах голосовали за Масхадова, стало больше. Многие были уверены, что он испугался Басаева.
«Там были большие конфликты внутренние, большие разногласия. Военные действия и общий враг эти разногласия каким-то образом сглаживали. Масхадов рассчитывал, что укрепит свою власть среди этого конгломерата повстанческого на базе победы, на базе пика своего авторитета. Укрепит и каким-то образом оттеснит экстремистские группировки»,— вспоминал в интервью “Ъ” член российской делегации на переговорах в Хасавюрте Владимир Лукин.
Но на решительные действия Масхадов был неспособен. В итоге от него отвернулись и влиятельные сторонники, и простые жители, экономическими проблемами которых никто не занимался. Это во многом помогло федеральному центру и поддержавшим его чеченцам в ходе второй кампании относительно легко взять республику под контроль.